Генерал «Вперёд». Иосиф Владимирович Гурко

Иосиф Владимирович Гурко появился на свет 16 июля 1828 года в родовой усадьбе Александровка в Могилевской губернии. Он был третьим ребенком в семье и принадлежал к старинному дворянскому роду Ромейко-Гурко, перебравшемуся на запад Российской империи с белорусских земель. Его отец, Владимир Иосифович, являлся незаурядным человеком сложной и блестящей судьбы. Начав службу прапорщиком Семеновского полка, он дослужился до генерала от инфантерии. Воевал в битвах при Бородине, Малоярославце, Тарутине, Бауцене, командовал войсками на Кавказе, участвовал в освобождении Армении, усмирял польский мятеж. Владимир Иосифович много рассказывал сыну о своих боевых походах, великих сражениях, легендарных полководцах прошлого и героях Отечественной войны. Вполне понятно, что уже с ранних лет мальчик мечтал только о военной карьере.

Свою учебу Иосиф начал в Иезуитской школе-коллегии. В 1840—1841 годах их семью постигло огромное горе — сначала умерла мать Гурко, Татьяна Алексеевна Корф, а затем старшая сестра Софья — красавица и фрейлина императорского двора. Владимир Иосифович, с трудом пережив потери, подал прошение об отставке, обосновав расстроенными домашними делами и болезнями. Однако отставку сорокашестилетний генерал-лейтенант так и не получил, наоборот в 1843 был отправлен на Кавказ в самое пекло сражений с горцами. Старшую сестру Иосифа, семнадцатилетнюю Марианну, ему пришлось отправить к тетке, а сына устроить в Пажеский корпус.

В начале 1846 года Владимир Гурко был назначен начальником всех запасных и резервных войск армии и гвардии, а Иосиф 12 августа этого же года с успехом окончил корпус и был в чине корнета устроен на службу в лейб-гвардии гусарский полк. Дочь Марианна к тому времени вышла замуж за Василия Муравьева-Апостола, младшего брата отправленного в ссылку в Сибирь Матвея и казненного Сергея. Здоровье Владимира Гурко тем временем продолжало ухудшаться. Осень и зиму 1846 года он провел в имении Сахарово, а весной 1847 отправился для лечения за границу. Иосиф Гурко похоронил отца в 1852 году. В наследство молодой офицер получил ряд имений, однако мало интересовался хозяйством, передав их на полное попечение управляющим.

Очень быстро Иосиф Гурко стал первоклассным кавалерийским офицером. 11 апреля 1848 его уже произвели в поручики, а 30 августа 1855 — в ротмистры. В 1849 году в связи с началом революции в Венгрии Гурко в составе своего полка совершил поход к западным границам Российской империи, однако участия в боевых действиях не успел принять. Когда началась Крымская война, Иосиф Владимирович перепробовал все возможности, дабы попасть в осажденный Севастополь. В конце концов, ему пришлось сменить погоны гвардии ротмистра на погоны пехотного майора. Именно в то время он произнес ставшие впоследствии известными слова: «Жить с кавалерией, умирать с пехотой». Осенью 1855 года он был переведен в Черниговский пехотный полк, расположенный на Бельбекских позициях в Крыму, однако опять не успел принять участия в боевых действиях — в конце августа 1855, спустя 349 дней доблестной обороны, русские войска оставили Севастополь.

В марте 1856 в Париже при участии Пруссии и Австрии был подписан мирный трактат, а за полгода до этого — 18 февраля 1855 года — от пневмонии скончался Николай I, и его преемником стал Александр II. Служба Гурко, тем временем, продолжалась. В чине ротмистра он снова вернулся в гусарский полк, где ему вверили командование эскадроном. На этом посту он зарекомендовал себя образцовым руководителем, строгим, но умелым воспитателем и учителем подчиненных. И это были не просто слова. На блестящую строевую и боевую подготовку эскадрона Гурко обратил особое внимание сам император при очередном смотре войск. Вскоре после этого (6 ноября 1860) Иосиф Владимирович был переведен на должность флигель-адъютанта Его Императорского Величества.

Весной 1861 года Гурко был произведен в полковники, а вскоре отправлен в Самарскую губернию с целью контролировать ход проводимых Александром II крестьянских преобразований и лично докладывать о состоянии дел царю. По приезду на место 11 марта Иосиф Владимирович сразу же включился в дело. В самый важный момент проведения реформы, а именно во время обнародования манифеста, он отдал приказ отпечатать в местных газетах необходимое число законодательных актов. Гурко шел вразрез с решениями местного дворянства, при любом случае требовавших от властей применения военной силы к крестьянам. Выступив ярым противником силовых мер, он утверждал, что любое «неподчинение» крестьян и подавление крестьянских волнений может быть урегулировано «простыми растолкованиями». Иосиф Владимирович лично побывал во всех наиболее «проблемных» селениях Самарской губернии, проводя с крестьянами долгие беседы, растолковывая и поясняя им суть произошедших изменений.

Показательны меры предпринятые Гурко в отношении пойманного крестьянина Модеста Суркова, «вольно» толковавшим манифест крестьянам за денежную плату, а также рядового Василия Храброва, называвшим себя великим князем Константином Николаевичем и раздававшим местным крестьянам права и свободы. Иосиф Владимирович выступил решительно против смертной казни «толкователей». Он говорил, что смерть возведет их в глазах крестьян в ранг народных героев, что в свою очередь может вылиться в широкомасштабные выступления. Проявив себя дальновидным политиком, Гурко оказал давление на следственную комиссию, добившись того, что оба «толкователя»» во всех деревнях, которые они проезжали, были прилюдно разоблачены, а затем подвергнуты телесным наказаниям и приговорены к тюремному заключению.

Много сил занимала у флигель-адъютанта и борьба со злоупотреблениями помещиков Самарской губернии. В своих рапортах государю он регулярно сообщал о практически повсеместных превышениях полномочий помещиками по отношению к крестьянам, среди которых самыми распространенными были: превышение норм оброка и барщины и перераспределение плодородной земли. Действуя по обстановке, Гурко оказывал влияние на местные власти, например, мог отдать распоряжение выдать хлеба крестьянам, лишенным по вине помещиков всех запасов. Широкую огласку получило дело гофмаршала императорского двора князя Кочубея, забравшего у крестьян всю хорошую землю, имеющуюся в их собственности. Не стесняясь в выражениях, Гурко в очередном рапорте Александру II обрисовал картину происходящего, и в итоге противостояние помещика и крестьян разрешилось в пользу вторых.

Действия Иосифа Владимировича в ходе проведения крестьянской реформы были положительно оценены даже со стороны оппозиционной газеты «Колокол» Александра Герцена, сказавшего однажды, что «аксельбанты флигель-адъютанта Гурко — символ чести и доблести». Константин Победоносцев докладывал царю: «Совесть у Гурко солдатская, прямая. Он не поддается действию политических болтунов, в нем нет хитрости и он не способен к интригам. Также у него нет и знатных родственников, стремящихся через него сделать себе политическую карьеру».

В начале 1862 года тридцатичетырехлетний Гурко обвенчался с Марией Сальяс де Турнемир — урожденной графиней и дочерью писательницы Елизаветы Васильевны Сальяс де Турнемир, более известной как Евгения Тур. Молодая жена стала верным другом Иосифу Владимировичу, их любовь друг к другу оставалась взаимной на протяжении всей жизни. Любопытно, что данный брак вызвал у императора осуждение, поскольку и сама писательница, прозванная современниками «русской Жорж Санд», и ее семья и товарищи считались слишком либеральными для подающего большие надежды флигель-адъютанта. Писатель и журналист Евгений Феоктистов вспоминал: «Государь долго не желал прощать Гурко его женитьбы. Поселились молодые в Царском Селе, где Иосиф Владимирович довольствовался довольно ограниченным кругом знакомых. Он как будто бы сделался опальным, и к немалому удивлению сослуживцев, не имевших никакого понятия о том, что произошло между ним и Государем, назначений никаких не получал».

В течение четырех последующих лет Гурко выполнял малозначительные поручения административного характера. Также он наблюдал за рекрутскими наборами, проходящими в Вятской, Калужской и Самарской губерниях. Наконец, в 1866 году его назначили командиром четвертого гусарского Мариупольского полка, а в конце лета 1867 года произвели в генерал-майоры с назначением в свиту императора. В 1869 Гурко дали лейб-гвардии конно-гренадерский полк, которым он командовал шесть лет. В генералитете справедливо считали, что этот полк отличает отменная выучка. В июле 1875 Иосиф Владимирович был назначен командиром второй гвардейской кавдивизии, а спустя год произведен в генерал-лейтенанты.

Летом 1875 года в Боснии и Герцоговине, а позднее и в Болгарии вспыхнули антитурецкие восстания. Более пятисот лет сербы, черногорцы, болгары, боснийцы, македонцы и другие народы, близкие по вере и крови к славянским, находились под турецким игом. Турецкая власть была жестока, все волнения карались беспощадно — города горели, умирали тысячи мирных жителей. Особой кровожадностью и свирепостью отличались нерегулярные турецкие войска, прозванные башибузуками. По сути это были неорганизованные и неуправляемые отряды бандитов, набранные преимущественно из воинственных племен империи османов в Малой Азии и Албании. Особую жестокость их отряды продемонстрировали в ходе подавления Апрельского восстания, вспыхнувшего в 1876 году в Болгарии. Погибло более тридцати тысяч мирных жителей, в числе которых были старики, женщины и дети. Резня вызвала широчайший общественный резонанс в России и европейских странах. В поддержку болгар высказывались Оскар Уальд, Чарльз Дарвин, Виктор Гюго, Джузеппе Гарибальди. В России формировались специальные «славянские комитеты», собирающие пожертвования восставшим, в городах организовывались добровольческие отряды. Под давлением России в 1877 году в Константинополе прошла конференция европейских дипломатов. Она не положила конец зверствам и геноциду славянских народов, однако позволила нашей стране добиться негласного соглашения между европейскими державами о невмешательстве в назревающий военный конфликт с Турцией.

План будущей войны был составлен ещё в конце 1876 года и в конце февраля 1877 был изучен императором и утвержден генштабом и военным министром. В его основе лежала идея молниеносной победы — русская армия должна была на участке Никополь-Свиштов, не имеющем крепостей, переправиться через Дунай, а затем разделиться на несколько отрядов с разными задачами. Гурко в то время шел уже 48 год, однако он был строен, как юноша, крепок и вынослив, по-суворовски неприхотлив в быту. Великий князь Николай Николаевич, главнокомандующий Дунайской армией, отлично знал его, поскольку с 1864 года являлся генерал-инспектором кавалерии. Известно, что он лично настаивал на назначении Иосифа Владимировича в действующую армию, говоря: «Не вижу другого командира передовой конницы».

12 апреля 1877 Россия объявила войну Турции. 15 июня передовые части русской армии переправилась через Дунай, а уже 20 июня в расположение армии прибыл Гурко. Приказом от 24 июня 1877 года он был назначен начальником Южного (передового) отряда, получив в распоряжение одну стрелковую и четыре кавалерийских бригады, три сотни казаков при тридцати двух орудиях и шесть дружин болгарского ополчения. Задача перед ним была поставлена предельно ясная — занять город Тырново и перевалы через Балканы.

Не имеющий доселе военного опыта Иосиф Владимирович блестяще проявил себя в командовании Южным отрядом. В ходе этой операции впервые проявился его недюжинный военный гений, сочетавший в себе живость, сообразительность и разумную смелость. Гурко любил повторять своим командирам: «При правильном обучении бой не представляет собой ничего особенного — то же учение только с боевыми патронами, требующее ещё большего порядка, ещё большего спокойствия. …И помните, что вы в бой ведёте русского солдата, который от своего офицера никогда не отставал».
25 июня 1877, приблизившись к Тырново, Гурко предпринял рекогносцировку местности. Верно оценив смятение противника, он, не медля, превратил рекогносцировку в молниеносную кавалерийскую атаку и одним быстрым ударом захватил город. Турецкий гарнизон отступил в панике, побросав амуницию, оружие и патроны. Новость об овладении древней столицей Болгарии в течение полутора часов и лишь силами одной кавалерии была с восторгом встречена в России. Русских солдат в освобожденных болгарских поселениях встречали как освободителей. Крестьяне звали их на постой, угощали медом, хлебом и сыром, священники осеняли воинов крестным знамением.

После занятия Тырново войска Южного отряда приступили к осуществлению основной задачи — захвату Балканских перевалов. Через Балканские горы имелось четыре прохода, самым удобным из которых был Шипкинский. Однако турки сильно укрепили его и держали в районе Казанлыка крупные резервы. Из оставшихся проходов не контролировался ими лишь наиболее трудный — Хаинкиойский перевал. Южный отряд с успехом одолел его и к 5 июля разбил турецкие силы у города Казанлыка. При сложивших обстоятельствах противника, закрепившегося на Шипке, можно было атаковать одновременно и с севера, и с юга (то есть с тыла), где находился отряд Гурко. Русские войска не стали упускать подобную возможность — после ожесточенных двухдневных боев неприятель, не пытаясь более удерживать позиции, ночью горными тропами отступил к Филиппополю (ныне Пловдив), бросив всю артиллерию.

Победы Южного отряда, располагавшего втрое меньшими силами, чем у противостоящих им турецких войск, вызвали в Константинополе настоящую панику. Многие высшие сановники Османской империи были смещены со своих постов. Главнокомандующий турецкими силами на Дунае — малокомпетентный и престарелый Абди-паша — был отправлен в отставку, а на его место турецкий генштаб поставил сорокапятилетнего генерала Сулейман-пашу. Это был действительно достойный противник, военачальник новой, европейской формации. За семнадцать дней по морю и по суше, преодолев почти семьсот километров, он сумел перебросить из Черногории двадцатипятитысячный корпус и с ходу бросил его в бой.

Гурко за это время получил подкрепление в виде одной пехотной бригады, а также разрешение «действовать соответственно обстоятельствам». Поставив задачей не допустить турецкие силы к Хаинкиойскому и Шипкинскому перевалам, Гурко преодолел Малые Балканы и 10 июля под Стара-Загора, 18 июля под Нова-Загора и 19 июля под Калитиновым одержал ещё несколько блестящих побед. Однако в конце июля к селению Эски-Загры подошли крупные силы противника. Это место удерживал малочисленный отряд русских солдат и болгарских ополченцев под руководством Николая Столетова. После пяти часов ожесточенных оборонительных боев появилась угроза окружения, и Николай Григорьевич отдал приказ оставить населенный пункт. К несчастью, главные силы Иосифа Владимировича не сумели своевременно прибыть на помощь — на пути к Стара-Загоре они встретились с войсками Реуф-паши. Неприятель в итоге был разгромлен, однако время ушло, и Гурко приказал всем частям отойти к перевалам. Жертвы не были напрасны, потрепанная армия Сулейман-паши три недели зализывала раны и не двигалась с места.

Второй неудачный штурм Плевны и невозможность усилить Южный отряд подкреплениями послужили основанием для приказа отряду Гурко отойти на север к Тырново. Сам Иосиф Владимирович, не имеющий необходимых резервов не только для наступления, но и для оперативного противодействия турецким отрядам, говорил: «Если бы Сулейман-паша выступил против меня со всей армией, то я сопротивлялся бы до последней крайности. Мысли о том, что произойдёт здесь, когда удалюсь я, приводит в трепет. Моё отступление станет сигналом к общему избиению христиан. …Несмотря на желание, я не могу отвратить этих злодеяний, в силу того что нельзя мне раздроблять войска и отсылать отряды в каждое место».

Силы Гурко влились в состав войск генерала Федора Радецкого, удерживающих южную область театра военных действий. Командование армии в лице великого князя Николая Николаевича по достоинству оценило действия Иосифа Владимировича, присвоив ему звание генерал-адъютанта и наградив орденом святого Георгия третьей степени. Однако неизмеримо выше всех наград был тот почет и слава, который он заслужил у простых воинов. Солдаты безгранично верили в Гурко и называли его «Генерал «Вперед». Он изумлял всех своей выносливостью и неукротимой энергией, хладнокровием во время сражений, спокойно стоя под пулями на передней линии. Современники описывали его так: «Стройный и худощавый с огромными бакенбардами и острыми, серыми, глубокими глазами. Он говорил мало, не спорил никогда и казался в своих чувствах, намерениях и мыслях непроницаемым. От всей его фигуры веяло внутренней силой, грозной и авторитетной. Его любили не все, однако все уважали и практически все боялись».

Южный отряд был расформирован, и в августе 1877 Гурко выехал в Санкт-Петербург, дабы провести мобилизацию своей второй гвардейской кавдивизии. 20 сентября он уже прибыл с ней под Плевну и был поставлен во главе всей кавалерии Западного отряда, расположившегося на левом берегу Виты. Плевна неподъемной глыбой преграждала русским войскам путь к Константинополю. Трижды предпринятый штурм твердыни оказался безуспешным, и русско-румынские войска по плану Эдуарда Тотлебена, возглавившего осаду, обложили город с юга, севера и востока. Однако на юго-западе и западе пути для неприятеля были фактически открыты и по софийскому шоссе для солдат Османа-паши регулярно поступали боеприпасы и продовольствие. Резервные части Шефкет-паши, занимающиеся охраной шоссе, возвели вдоль него возле пяти селений — Горнего Дыбника, Долнего Дыбника, Телиша, Яблониц и Радомирц — мощные укрепления, расположенные на расстоянии 8-10 километров друг от друга и состоящие из ряда редутов с вынесенными вперед окопами.

Задача по блокированию софийского шоссе была возложена на Гурко. Он разработал план, согласно которому действовать надлежало объединенными силами кавалерии и гвардии. Ставка одобрила его предложение, и Иосиф Владимирович получил под своё командование всю гвардию, включая и Измайловский полк. Данное решение вызвало недовольство у многих военачальников. Еще бы — выслуга Гурко была меньше, чем у большинства командиров дивизий, включая начштаба гвардейского корпуса. Однако сложность ситуации вынудила главнокомандующего Дунайской армией не считаться с самолюбием старших командиров, имеющих стаж, но не отличающихся нужными качествами. Вступая в командование гвардией, Гурко сказал офицерам: «Господа, должен объявить вам, что страстно люблю военное дело. На мою долю выпало такое счастье и такая честь, о которых я не смел никогда и мечтать — вести в бой Гвардию». Солдатам же он сообщил: «Гвардейцы, о вас заботятся больше, чем об остальной армии... и вот вам пора доказать, что вы этих забот достойны... Покажите миру, что в вас жив дух войск Румянцева и Суворова. Стреляйте умною пулею — редко, но метко, а когда придется до дела в штыки, то продырявьте врага. Нашего «ура» он не выносит».

Первый удар по неприятелю был нанесен у Горнего Дыбняка 12 октября. Это кровопролитное сражение заняло заметное место в летописях военного искусства, поскольку здесь Гурко применил новые способы передвижения стрелковой цепи перед атакой — переползания и перебежки. По-иному Иосиф Владимирович подошел к атаке укреплений Телиша. Видя безрезультатность штурма, он отдал распоряжение провести мощную артподготовку. Огонь русских батарей деморализовал неприятеля и 16 октября пятитысячный гарнизон прекратил сопротивление. А 20 октября без боя капитулировал Долний Дыбник. Несмотря на успех операции, обеспечившей полную блокаду Плевны, цена её была огромной. Потери русских составили свыше четырех тысяч человек. И хотя Александр II, находившийся в то время под Плевной, наградил генерала золотой шпагой, усыпанной алмазами, и с надписью «За храбрость», сам Гурко тяжело переживал потери, которые понесла гвардия.

Подвоз боеприпасов и провианта для осажденного города прекратился, и судьба крепости была предрешена. Гяурко-паша, как называли Иосифа Владимировича турки, предложил командованию новый план — немедленно идти на Балканы, форсировать горы, разбить только формировавшуюся армию Мехмет-Али, а затем разблокировать шипкинские войска, сдерживающие силы Сулейман-Паши. Большинство участников военного совета назвали план Иосифа Владимировича безумным. В ответ генерал, отнюдь не склонный к пафосу, изрек: «Отчет за свои деяния я буду держать перед историей и отечеством». Разногласия зашли так далеко, что в обход непосредственного начальства, Гурко, имевший в штабе прозвище «Колючка», отправил императору докладную записку с изложением предлагаемых им мероприятий. Она заканчивалась следующими словами: «Честолюбивые замыслы далеки от меня, однако мне вовсе не все равно, что будет говорить обо мне потомство, а потому сообщаю — нужно немедленно наступать. Если Ваше Величество не согласны со мной, прошу назначить на мою должность другого начальника, готового лучше меня выполнить пассивный план, предложенный Ставкой».

В итоге было принято решение, что отряд Гурко, получив подкрепления, перейдет через Балканские горы и вдоль их южного склона двинется на Софию. В конце октября — начале ноября 1977 года кавалерия Гурко занял город Враца, Етрополе и Орхание (ныне Ботевград). К слову, у болгарского города Орхание была сосредоточена двадцатипятитысячная группировка, готовящаяся деблокировать войска Осман-паши. Упреждающий удар Гурко потряс неприятеля, командующий группировкой погиб на поле боя, а турецкие войска, понеся большие потери, отступили к Софии. Как и год назад передовой отряд Гурко был восторженно встречен местным населением. Молодые болгары просились в отряды русских, помогали кавалеристам в разведке, на биваках поили коней, рубили дрова и работали переводчиками.

Добившись ряда успехов, Иосиф Владимирович готовился выступить за Балканы, но главнокомандующий Дунайской армией, проявляя осторожность, задержал его войска возле Орхание до падения Плевны. Этого события люди Гурко ждали больше месяца при плохом обеспечении и в условиях наступающих холодов. Наконец, в середине декабря усиленный третьей гвардейской дивизией и девятым корпусом отряд (около семидесяти тысяч человек при 318 орудиях) двинулся через Балканы. Их встретили бураны и страшная стужа, заснеженные тропы и обледенелые спуски-подъемы — казалось, сама природа встала на сторону противника. Современник писал: «Чтобы одолеть все трудности и не отступить от цели, нужна была несокрушимая вера в свои войска и себя, железная, суворовская воля». Во время перехода Иосиф Владимирович подавал всем пример личной выносливости, энергии и бодрости, наравне с рядовыми деля все трудности похода, лично командуя подъёмом и спуском артиллерии, подбадривая солдат, спя под открытым небом, довольствуясь простой пищей. Когда на одном перевале Гурко сообщили, что артиллерию невозможно поднять даже на руках, генерал ответил: «Тогда втаскиваем зубами!». Известно также, что когда среди офицеров начался ропот, Гурко, собрав все гвардейское командование, грозно сказал: «Волею государя императора я поставлен над вами. Требую от вас беспрекословного повиновения и заставлю всех и каждого в точности выполнять, а не критиковать мои распоряжения. Попрошу всех это запомнить. Если большим людям тяжело, то я уберу их в резерв, а пойду вперед с маленькими».

Большинство зарубежных военных деятелей всерьез полагали, что боевые действия на Балканах вести в зимний период невозможно. Иосиф Владимирович сломал этот стереотип. Преодоление себя и борьба с силами природы длилась восемь суток и закончилась победой русского духа, предрешив также исход всей войны. Отряд, оказавшись в Софийской долине, двинулся на запад и после яростного сражения 19 декабря захватил у турок Ташкисенскую позицию. А 23 декабря Гурко освободил Софию. В приказе по случаю освобождения города военачальник сообщал: «Пройдут годы, и потомки наши, посещая эти суровые места, скажут с гордостью — здесь прошло русское воинство, воскресившее славу румянцевских и суворовских чудо-богатырей!».

Вслед за Иосифом Владимировичем переход через Балканские горы совершили и другие отряды нашей армии. В начале января 1878 года в трехдневном сражении у Филиппополя Гурко разбил войска Сулейман-паши и освободил город. Затем последовало занятие Адрианополя, открывшего путь на Константинополь, и, наконец, в феврале был захвачен западный пригород Константинополя — Сан-Стефано. В этом месте и был подписан мирный договор, положивший конец турецкому игу в Болгарии. Вскоре на всех картах Европы появилось новое государство, а в честь генерала Гурко в Болгарии было названо три населённых пункта — два села и один город. За этот поход в январе 1879 Иосиф Владимирович был награжден орденом святого Георгия второй степени.

После окончания войны военачальник, ставший весьма известным как у себя на родине, так и в Европе, на какое-то время взял отпуск. Отдыхать он предпочитал в Сахарове вместе с семьей, которая, нужно сказать, была у него довольно многочисленной. В разное время в семействе Гурко родились шестеро сыновей, трое из которых — Алексей, Евгений и Николай — умерли или погибли ещё при жизни своего родителя. К моменту кончины Иосифа Владимировича осталось трое его сыновей — Дмитрий, Владимир и Василий. После революции все они отправились в эмиграцию.

5 апреля 1879 после нашумевшего покушения на Александра II Гурко был назначен на должность временного военного генерал-губернатора Санкт-Петербурга. Основной задачей его стала борьба с террористическими действиями народников. Бескомпромиссно и довольно жестко он навел в столице порядок. Свидетельствами этого стал ряд обязательных правил, регламентирующих оборот взрывчатых веществ и огнестрельного оружия. Также по инициативе Иосифа Владимировича все столичные дворники были мобилизованы на службу в полиции.

С начала 1882 года и по июль 1883 Гурко выполнял обязанности временного генерал-губернатора Одессы и командующего войсками местного военного округа. Основными занятиями его являлось обучение и подготовка войск гарнизона. На этом посту Иосиф Владимирович принял участие в процессе по делу Николая Желвакова и Степана Халтурина, убивших Василия Стрельникова, военного прокурора и деятельного борца с революционным подпольем. Выполняя прямой приказ Александра III, он казнил их.

В скором времени Гурко был перемещен на пост генерал-губернатора, а также командующего войсками Варшавского военного округа. Его целью стало наведение порядка в Привисленском крае и обучение частей гарнизона. Донесения агентов соседних стран, перехваченных и доставленных к Гурко, свидетельствовали о неблагоприятной обстановке на международной арене. Сам военачальник был убежден в растущей угрозе со стороны Германии и Австрии и, используя свой огромнейший опыт, проводил усиленную подготовку войск. Большое внимание Иосиф Владимирович уделял фортификационной обороне округа, усилив укрепления Новогеоргиевска, Ивангорода, Варшавы, Брест-Литовска, создав линию новых укрепленных пунктов, покрыв район сетью стратегических шоссе и установив между крепостями и войсками тесную и живую связь. Артиллерия округа получила новый обширный полигон, а кавалерия — объект особого внимания Гурко — постоянно находилась в движении, выполняя задачи на быстроту, действия в массах, разведку и т.п. 

Сборы, учения, боевые стрельбы и маневры сменяли друг друга и проводились и летом, и зимой. В приказе по войскам округа Иосиф Владимирович высказывался против начальствующих лиц, относящихся к делу «с формальной стороны, не прикладывая к нему сердца, ставя личные удобства выше возлагаемых обязанностей по руководству обучением и воспитанием людей». Военные специалисты отмечали нестандартные методы Гурко, а установившееся при нем традиции в обучении войск сохранялись вплоть до начала Первой мировой войны. Кроме этого Иосиф Владимирович проводил в Варшавском военном округе политику отстаивания национальных интересов русского народа. Исполняя волю Александра III, он оставался вместе с тем верен своим личным взглядам, придерживаясь ненасильственных принципов в разрешении конфликтных ситуаций.

Долгие годы службы подточили здоровье боевого генерала. 6 декабря 1894 года шестидесятишестилетний Иосиф Владимирович по личному прошению был отправлен в отставку. За заслуги, оказанные Отечеству и престолу, государь произвел Гурко в генерал-фельдмаршалы. Стоит отметить, что Иосиф Владимирович — выходец из старинного рода, обладатель высших наград империи, сын генерала от инфантерии, достигший сам фельдмаршальского звания, как ни удивительно, так и не был возведен ни в княжеское, ни в графское достоинство. Основной причиной этого, очевидно, была прямолинейность его суждений. Не обращая внимания на личности, в любой обстановке «прямой, как штык» Гурко смело высказывал свое мнение. Подобная черта характера не раз приводила к его конфликтам с русскими императорами.

Памятник генерал-фельдмаршалу Гурко

В день коронования Николая II весной 1896 года Гурко стал кавалером ордена святого Андрея Первозванного, а также был назначен шефом четырнадцатого стрелкового батальона, входящего в состав четвертой стрелковой бригады, завоевавшей в 1877 году под началом Иосифа Владимировича прозвище «железной». Последние годы жизни Гурко провел в имении Сахарово, расположенном под Тверью. Полководец тяжело болел, у него отказали ноги, и он не мог самостоятельно передвигаться. Тем не менее, он руководил работами по усовершенствованию парка — из лиственниц, берез и реликтовых пихт были заложены аллеи, составляющие вензель ИВГ. Фельдмаршал умер от сердечного приступа в ночь с 14 на 15 января 1901 года на семьдесят третьем году жизни и был похоронен в родовом склепе.

Автор: Ольга Зеленко-Жданова

Источник: topwar.ru